4 C
Астана
28 марта, 2024
Image default

Как не зайти в тупик с транзитом

В Казах­стане тран­зи­та вла­сти в виде тех­ни­че­ской заме­ны Назарбаева01 на Назарбаева02 не будет, счи­та­ет извест­ный казах­стан­ский пра­во­за­щит­ник Евге­ний Жовтис. Он наде­ет­ся, что про­цесс будет идти через попыт­ки выстро­ить инсти­ту­ци­о­наль­ную систе­му сдер­жек и про­ти­во­ве­сов, кото­рая бы обес­пе­чи­ла эли­те гаран­тии безопасности. 

 Мы про­дол­жа­ем обсуж­дать воз­мож­ные сце­на­рии тран­зи­та вла­сти в Казах­стане. Сего­дня пред­ла­га­ем вни­ма­нию чита­те­лей интер­вью на эту тему с дирек­то­ром Казах­стан­ско­го меж­ду­на­род­но­го бюро по пра­вам чело­ве­ка и соблю­де­нию закон­но­сти Евге­ни­ем Жовтисом.

— Евге­ний Алек­сан­дро­вич, при обсуж­де­нии тран­зи­та вла­сти в Казах­стане чаще все­го инте­рес вызы­ва­ет имя пре­ем­ни­ка Назар­ба­е­ва, но, на наш взгляд, не это глав­ное. А как по-вашему? 

— Я с этим заблуж­де­ни­ем «воюю» очень дав­но, в том чис­ле за рубе­жом. Пред­став­ле­ние, что наш тран­зит вла­сти пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­ный, поэто­му глав­ное  — кто заме­нит Назар­ба­е­ва, слиш­ком упро­щен­ное. Оно исхо­дит из того, что пре­ем­ни­ку искус­ствен­но пере­да­ет­ся весь объ­ем пол­но­мо­чий, кото­рый есть у дей­ству­ю­ще­го пре­зи­ден­та. То есть пред­по­ла­га­ет­ся, что при­дет новый чело­век, и он с теми же пол­но­мо­чи­я­ми будет рулить стра­ной точ­но таким же обра­зом, как его пред­ше­ствен­ник, и поэто­му крайне важ­но понять, кто это будет, какие гаран­тии он даст или обес­пе­чит пра­вя­щей элит­ной груп­пи­ров­ке и эли­те, при­бли­жен­ной к власти.

Это заблуж­де­ние, с моей точ­ки зре­ния, про­ис­те­ка­ет из-за того, что в тече­ние два­дца­ти с лиш­ним лет неза­ви­си­мо­сти у нас сфор­ми­ро­вал­ся пер­со­на­лист­ский режим, где гаран­тии, в том чис­ле без­опас­но­сти для элит­ных групп и их соб­ствен­но­сти, дает пер­со­на. Никто не верит в инсти­ту­ты, в то, что они обес­пе­чат такие гарантии.

По обще­му мне­нию, такие гаран­тии может обес­пе­чить пер­вое лицо госу­дар­ства, а даль­ше они спус­ка­ют­ся вниз, как по вет­вям дере­ва до каж­до­го листи­ка. (Вот поче­му эта систе­ма вла­сти назы­ва­ет­ся еще кро­ни­че­ской, от сло­ва – кро­на). Но как толь­ко навер­ху веточ­ка отре­за­ет­ся или засы­ха­ет, теря­ет свое вли­я­ние, то начи­на­ет сыпать­ся вся листва. То есть бла­го­по­лу­чие пер­во­го лица вли­я­ет на все при­вя­зан­ные к пер­соне груп­пы и фигу­ры. Эта патро­нат­но-кли­ен­тель­ная систе­ма доста­точ­но хоро­шо извест­на в политологии.

Совер­шен­но оче­вид­но, что у дей­ству­ю­ще­го пре­зи­ден­та Казах­ста­на более высо­кий ресурс дове­рия (мы исполь­зу­ем это сло­во, хотя в этой систе­ме нико­му нель­зя доверять).

— Поче­му у Назар­ба­е­ва есть этот кре­дит доверия? 

— Пото­му что была совет­ская исто­рия, и этот чело­век при­шел еще из тех вре­мен,  создал новую систе­му, явля­ет­ся ее стол­пом, вокруг него в тече­ние несколь­ких лет фор­ми­ро­ва­лись груп­пы, в том чис­ле в пери­од накоп­ле­ния пер­вич­но­го капи­та­ла или раз­де­ле­ния капи­та­ла, когда про­ис­хо­дил пере­ход от пла­но­вой эко­но­ми­ки с госу­дар­ствен­ной соб­ствен­но­стью к рыноч­ной эко­но­ми­ке и част­ной соб­ствен­но­сти. Этот про­цесс зало­жил мин­ные поля в новую систе­му, пото­му что нет нико­го во вла­сти, у кого бы не было каких-либо «хво­стов».

Вся эта ситу­а­ция предъ­яв­ля­ет очень серьез­ные тре­бо­ва­ния к буду­щей кон­фи­гу­ра­ции вла­сти, то есть что­бы тран­зит обес­пе­чил такой же уро­вень без­опас­но­сти. Но у любой дру­гой пер­со­ны, кото­рая сме­нит ныне дей­ству­ю­ще­го пре­зи­ден­та, не будет тако­го веса в гла­зах эли­ты, я не гово­рю уже о наро­де, кото­рый бы поз­во­лил ей креп­ко сто­ять и обес­пе­чи­вать без­опас­ность, кото­рую от него ждут.

— Тогда что же Вы счи­та­е­те важ­ным при буду­щем транзите?

— Я посто­ян­но пыта­юсь дока­зать одну про­стую вещь. Сего­дня в сло­жив­шей­ся систе­ме важ­но, конеч­но, кто будет пре­ем­ни­ком, но на поря­док прин­ци­пи­аль­нее то, какую кон­фи­гу­ра­цию раз­де­ле­ния и рас­пре­де­ле­ния вла­сти выбе­рут те, кто этот тран­зит осу­ществ­ля­ет, пото­му что оче­вид­но, что нынеш­нюю систе­му с этой Кон­сти­ту­ци­ей, с эти­ми пол­но­мо­чи­я­ми дру­гой чело­век не удер­жит. Для это­го нуж­но иметь трид­ца­ти­лет­ний опыт ее формирования.

Но у воз­мож­но­го пре­ем­ни­ка нет тако­го опы­та. И даже если его подо­прет сво­и­ми весом и воз­мож­но­стя­ми ныне дей­ству­ю­щий пре­зи­дент, перей­дя в новое каче­ство Елба­сы при дру­гом пре­зи­ден­те или пре­мьер-мини­стре, это вряд ли спа­сет поло­же­ние. Зна­чит, неиз­бе­жен пере­ход к инсти­ту­ци­о­на­ли­за­ции, и при­дет­ся созда­вать такие инсти­ту­ты, кото­рые бы сами нача­ли функ­ци­о­ни­ро­вать и через спе­ци­аль­ные пра­ви­ла и про­це­ду­ры ста­ли бы обес­пе­чи­вать без­опас­ность, а не толь­ко гаран­ти­ро­вать ее в пер­со­на­лист­ском виде. От того, какой будет кон­фи­гу­ра­ция таких инсти­ту­тов, зави­сит, как будет осу­ществ­лять­ся тран­зит вла­сти и к чему он приведет.

Напри­мер, уже сего­дня в Казах­стане в пар­ла­мен­те ста­ли появ­лять­ся доста­точ­но серьез­ные, пре­тен­ду­ю­щие на пря­мое уча­стие в фор­ми­ро­ва­нии поли­ти­ки, фигу­ры. Мож­но пред­по­ло­жить, что какая-то часть вла­сти, пусть и не оформ­лен­ной юри­ди­че­ски, у пар­ла­мен­та ста­ла появ­лять­ся. Конеч­но, у наше­го пред­ста­ви­тель­но­го орга­на власть ско­рее вир­ту­аль­ная, испол­ни­тель­ная власть довле­ет над ним, без­услов­но, но, тем не менее, там появи­лись доста­точ­но весо­мые фигу­ры, напри­мер, Нур­ла­на Ниг­ма­ту­ли­на и прочих.

А в самой систе­ме на неко­то­рых пози­ци­ях ста­ло боль­ше функ­ци­о­не­ров, а не поли­ти­че­ских игро­ков. Напри­мер, на долж­но­стях пред­се­да­те­ля Нац­бан­ка, мини­стра финан­сов, мини­стра юсти­ции или гене­раль­но­го про­ку­ро­ра нахо­дят­ся в боль­шей сте­пе­ни функ­ци­о­не­ры и в мень­шей  само­сто­я­тель­ные поли­ти­че­ские игро­ки. То есть тут появ­ля­ют­ся функ­ци­о­не­ры, а там — в пар­ла­мен­те, адми­ни­стра­ции пре­зи­ден­та, пра­ви­тель­стве  — начи­на­ет поти­хо­неч­ку про­ис­хо­дить то, что я назы­ваю выстра­и­ва­ни­ем внут­ри­э­лит­ной систе­мы сдер­жек и про­ти­во­ве­сов, но уже не пер­со­на­лист­ской, а институциональной.

Очень труд­но ска­зать, как даль­ше пой­дет этот про­цесс, но он, как мне кажет­ся, демон­стри­ру­ет попыт­ку (пока толь­ко ее) что-то инсти­ту­а­ли­зи­ро­вать и затем уже опре­де­лять­ся не с пре­ем­ни­ком в чистом виде и с теми же пол­но­мо­чи­я­ми, а с фигу­ра­ми пре­зи­ден­та, пре­мьер-мини­стра, гла­вы пар­ла­мен­та. Для того, что­бы как-то сба­лан­си­ро­вать с опре­де­лен­ны­ми фигу­ра­ми во гла­ве этих инсти­ту­тов саму систе­му. И тогда роль пре­ем­ни­ка будет раз­мы­та, он будет кол­лек­тив­ным, состо­я­щим из несколь­ких людей в раз­ных струк­ту­рах, кото­рые долж­ны будут най­ти баланс меж­ду собой.

— Вы пола­га­е­те, это выход для Казахстана?

— Я счи­таю, что крайне важ­но пере­хо­дить поти­хонь­ку от пер­сон к инсти­ту­там. Пока­за­тель это­го – вдруг появи­лись серьез­ная кри­ти­ка пра­во­охра­ни­тель­ных и судеб­ных орга­нов и чуть ли не рево­лю­ци­он­ные рефор­мы. А поче­му? Пото­му что пра­ви­ла игры не соблю­да­ют­ся, нет инсти­ту­тов, кото­рые бы эти пра­ви­ла игры поддерживали.

Уста­ли даже те, кто эти­ми инсти­ту­та­ми управ­ля­ет, пото­му что пер­со­наль­ные гаран­тии осла­бе­ва­ют в силу и воз­рас­та, и воз­мож­но­стей дей­ству­ю­ще­го пре­зи­ден­та, а инсти­ту­ци­о­наль­ных, нор­маль­ных нет. Сто­ит какой-то груп­пи­ров­ке чуть уси­лить­ся, и она сно­сит лиде­ров дру­гой груп­пи­ров­ки. И ника­кой пре­ем­ник с точ­ки зре­ния пер­со­ны эту уяз­ви­мость систе­мы ком­пен­си­ро­вать не смо­жет. Поэто­му дела­ют­ся попыт­ки институционализации.

Но опы­та в этом нет, пото­му как все ищут пер­со­ну — за кого заце­пить­ся, на кого опе­реть­ся. И нет при­выч­ки дове­рять инсти­ту­там и друг дру­гу. В резуль­та­те нынеш­няя систе­ма раз­ба­лан­си­ро­ва­на, и все ждут, что будет дальше.

Еще раз под­черк­ну, я не вижу этот тран­зит в виде тех­ни­че­ской заме­ны Назар­ба­е­ва 01 на Назар­ба­е­ва 02. Пола­гаю, что про­цесс созда­ния инсти­ту­тов неиз­бе­жен, поэто­му будут попыт­ки выстро­ить инсти­ту­ци­о­наль­ную систе­му сдер­жек и про­ти­во­ве­сов, кото­рая бы обес­пе­чи­ла эли­те гаран­тии без­опас­но­сти во всех смыс­лах это­го сло­ва. Ведь сего­дня никто не может рас­счи­ты­вать на то, что при тран­зи­те вла­сти, если он пой­дет по-дру­го­му, его соб­ствен­ность и он сам будут в безопасности.

— А какие Вы види­те глав­ные вопро­сы, кото­рые необ­хо­ди­мо решать при тран­зи­те, что­бы он пошел в более или менее демо­кра­ти­че­ском направ­ле­нии? Нуж­но ли будет менять зако­но­да­тель­ство, Конституцию?

Менять нуж­но все. И пер­вое, с чего надо начи­нать, это создать клас­си­че­скую систе­му раз­де­ле­ния вла­стей, сдер­жек и про­ти­во­ве­сов. Без это­го никуда.

В Казах­стане сего­дня суще­ству­ют три вет­ви вла­сти плюс один. То есть над все­ми вет­вя­ми сто­ит пре­зи­дент, кото­рый их коор­ди­ни­ру­ет, согла­со­вы­ва­ет и так далее. Это не годит­ся. Надо воз­вра­щать­ся к нор­маль­ной систе­ме неза­ви­си­мо­го суда, пря­мо про­пи­сан­ной в Кон­сти­ту­ции, в кото­рой пре­зи­дент не игра­ет судь­бо­нос­ной роли. Даже если мы сохра­ним пре­зи­дент­скую рес­пуб­ли­ку или пре­зи­дент­ско-пар­ла­мент­скую, то пре­зи­дент не дол­жен быть над­смотр­щи­ком над все­ми. Демо­кра­тию так постро­ить невозможно.

Далее нуж­но пере­хо­дить к зако­но­да­тель­ству, где пер­ви­чен чело­век, а не госу­дар­ство. При­чем в Казах­стане оно не без­ли­кое, а пред­став­ля­ет тех, кто нахо­дит­ся у вла­сти, кото­рые через нынеш­нее зако­но­да­тель­ство управ­ля­ют, кон­тро­ли­ру­ют, вос­пи­ты­ва­ют, созда­ют идеологию.

Необ­хо­ди­мо вер­нуть в поли­ти­че­скую жизнь пар­тии, обес­пе­чить их плю­ра­лизм, воз­мож­ность мир­ных собра­ний, гаран­ти­ро­вать сво­бо­ду сло­ва. И не боять­ся того, что эти шаги что-то там раз­ба­лан­си­ру­ют. Боль­ших угроз для без­опас­но­сти, чем отсут­ствие кон­тро­ля за госу­дар­ствен­ной вла­стью и все­вла­стие спец­служб, нет.

Но зна­чи­тель­но более важ­ная и серьез­ная тема, кото­рая не нашла пока адек­ват­но­го отве­та – это как пере­жить при­ва­ти­за­цию 90‑х годов. Эта про­бле­ма будет довлеть над всем, что бы мы не делали.

Те, кто нахо­дил­ся у вла­сти или близ­кие к ним люди, ока­за­лись глав­ны­ми выго­до­при­об­ре­та­те­ля­ми все­го про­цес­са эко­но­ми­че­ско­го тран­зи­та 90‑х. Им хоте­лось бы думать о том, что вре­мя все скро­ет, что стра­на эту стра­ни­цу пере­вер­нет и пой­дет даль­ше. Но не полу­чит­ся. При­об­ре­тен­ные в то вре­мя капи­та­лы не явля­ют­ся леги­тим­ны­ми и с юри­ди­че­ской точ­ки зре­ния часто не явля­ют­ся закон­ны­ми. Все боят­ся, пото­му что есть «хво­сты», ске­ле­ты в шка­фах — на всех мож­но най­ти ком­про­мат и в нуж­ный кому-то момент вытрях­нуть его на стол.

Это очень боль­ное место нашей систе­мы. И если мы хотим жить в рам­ках вер­хо­вен­ства пра­ва, его надо каким-то обра­зом лечить.

— Пред­ла­га­е­те пере­смот­реть ито­ги при­ва­ти­за­ции 90‑х годов?

— Нет, в этом слу­чае будет еще хуже, но искать выход из это­го поло­же­ния необ­хо­ди­мо. Я мно­го раз гово­рил о том, что нуж­но дого­во­рить­ся о том, что, услов­но так ска­жем, «с поне­дель­ни­ка живем по-чест­но­му, при­чем все». А что­бы жить по-чест­но­му, давай­те решим эту проблему.

Как наши мил­ли­ар­де­ры ста­ли очень бога­ты­ми людь­ми в очень корот­кие сро­ки? Каки­ми бы ни были их пред­при­ни­ма­тель­ские спо­соб­но­сти, но боль­шая часть их состо­я­ний про­изо­шла от раз­де­ла госу­дар­ствен­ной соб­ствен­но­сти с исполь­зо­ва­ни­ем адми­ни­стра­тив­но­го, бан­ков­ско­го ресур­сов и раз­ных про­чих пре­иму­ществ, кото­рые дава­ла бли­зость к тем, кто при­ни­мал реше­ния. И здесь исклю­че­ний нет. А раз исклю­че­ний нет, зна­чит нуж­но это решать.

— Но каким образом?

— Напри­мер, мож­но пред­ло­жить нашим мил­ли­ар­де­рам вер­нуть часть денег, кото­рые бол­та­ют­ся где-то на сче­тах, обго­во­рив, допу­стим, такое усло­вие: вер­не­те 30% на реше­ние соци­аль­ных про­блем стра­ны, осталь­ные, будем счи­тать, что зара­бо­та­ли честно.

Нуж­но искать раз­ные реше­ния этой и поли­ти­че­ской, и пси­хо­ло­ги­че­ской про­бле­мы. Без это­го те, кто нахо­дят­ся во вла­сти, будут боять­ся поте­рять все, будут нахо­дить­ся в состо­я­нии пси­хо­ло­ги­че­ско­го дис­ком­фор­та и, соот­вет­ствен­но, неже­ла­ния вла­стью поде­лить­ся или пра­во­вое госу­дар­ство создать. Ведь в пра­во они не верят, пола­гая, что пока кон­тро­ли­ру­ют и спец­служ­бы, и орга­ны внут­рен­них дел, и фин­пол, и судеб­ную систе­му, и про­ку­ра­ту­ру, они защи­ще­ны, а вот когда пере­ста­нут, то на их без­опас­но­сти мож­но поста­вить крест.

При­чем, эта про­бле­ма каса­ет­ся не толь­ко Казах­ста­на. Она сто­ит и перед Рос­си­ей, и перед той же Укра­и­ной. Это общая беда, кото­рая сама по себе нику­да не денет­ся, не рас­со­сет­ся, это «мина», на кото­рой кто-нибудь одна­жды подорвется.

Реше­ние этой про­бле­мы и рефор­ми­ро­ва­ние зако­но­да­тель­ства, пони­ма­ние того, что необ­хо­дим пере­ход к инсти­ту­там и пра­ви­лам, кото­рые эти инсти­ту­ты под­дер­жи­ва­ют,   это клю­че­вые зада­чи пред­сто­я­ще­го в Казах­стане тран­зи­та. Но не толь­ко. Это вопрос выжи­ва­ния в XXI веке и невы­па­де­ния на обо­чи­ну миро­вой истории.

— По мне­нию наших экс­пер­тов, важ­но отде­лить поли­ти­че­скую власть от биз­не­са. Насколь­ко это реально?

Это как в извест­ной про­бле­ме про кури­цу и яйцо: что пер­вич­но и что вто­рич­но. Если бы суще­ство­ва­ли инсти­ту­ци­о­наль­ные гаран­тии, то есть рабо­та­ли бы неза­ви­си­мое пра­во­су­дие, пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны, руко­вод­ству­ю­щи­е­ся зако­ном, была бы систе­ма раз­де­ле­ния вла­стей, то у биз­не­са (я сей­час не гово­рю о биз­не­се, кото­рый кор­мит­ся из гос­бюд­же­та или рабо­та­ет на госу­дар­ствен­ных зака­зах) не было бы необ­хо­ди­мо­сти во власт­ном ресур­се. Но посколь­ку в нашей стране гаран­тии без­опас­но­сти зави­сят от пер­со­ны, то надо быть или самой пер­со­ной, или сто­ять очень близ­ко к ней.

В резуль­та­те в Казах­стане госу­дар­ствен­ная власть — биз­нес, а биз­нес — власть. Пото­му что никто биз­нес и дохо­ды без бли­зо­сти к вла­сти или уча­стия вла­сти в биз­не­се пря­мо или кос­вен­но не сохранит.

Как отде­лить биз­нес от вла­сти? Это воз­мож­но, толь­ко если речь идет о раз­ных людях. А если нет, то как вы раз­де­ли­те? В Казах­стане чинов­ник на серьез­ной госу­дар­ствен­ной служ­бе — он же биз­нес­мен. Мини­стры, руко­во­ди­те­ли круп­ных ком­па­ний… Это же непри­лич­но, если у них нет сво­е­го биз­не­са, если живут исклю­чи­тель­но на зар­пла­ту гос­слу­жа­ще­го. Биз­нес и власть в нашей стране это, по сути, одни и те же люди. Ну и как их разделить?

Что­бы их друг от дру­га отде­лить, нуж­но (повто­рюсь) пре­одо­леть послед­ствия 90‑х, перей­ти к инсти­ту­ци­о­наль­ным гаран­ти­ям. Зачем чело­ве­ку гос­служ­ба, если у него есть мил­ли­он­ное состо­я­ние, кото­рым бы он с удо­воль­стви­ем управ­лял? Но в Казах­стане он дол­жен сидеть на гос­служ­бе не пото­му, что ему нра­вит­ся, а пото­му что это гаран­тия без­опас­но­сти. Мно­гие бы из чинов­ни­ков с удо­воль­стви­ем ушли бы из вла­сти, осо­бен­но те, кто в воз­расте. Они зани­ма­лись бы вну­ка­ми, вил­ла­ми, жили бы про­сто на рен­ту — хва­та­ет уже все­го у них. Но они не могут это­го сде­лать по одной при­чине – уйдут, и зав­тра же у них все отбе­рут, пото­му что у всех есть «хво­сты».

Поэто­му взять и отру­бить биз­нес от вла­сти не полу­чит­ся. Надо раз­ра­бо­тать систе­му инсти­ту­ци­о­наль­ных гаран­тий, усло­вия пре­одо­ле­ния послед­ствий при­ва­ти­за­ции 90‑х годов и начать жить по дру­гим пра­ви­лам, в кото­рых нет места пер­со­наль­ным гаран­ти­ям без­опас­но­сти, кото­рые в один миг могут пре­вра­тить­ся в прах.

— По Ваше­му мне­нию, пре­ем­ни­ку нынеш­не­го пре­зи­ден­та при­дет­ся пой­ти на рефор­мы? А вдруг он попы­та­ет­ся закон­сер­ви­ро­вать суще­ству­ю­щий порядок?

Мы опять гово­рим о все­об­щем заблуж­де­нии, гадая, каким будет пре­ем­ник Назар­ба­е­ва. Повто­рюсь, я не думаю, что мы будем иметь пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­но­го пре­ем­ни­ка с теми же пол­но­мо­чи­я­ми, как у Назар­ба­е­ва. Я в это не верю. Но если это про­изой­дет, то мы полу­чим ско­рее казах­ско­го Туркменбаши‑2.0. Тогда это будет, без­услов­но, кон­сер­ва­ция. Даже если пре­ем­ник будет настро­ен на рефор­мы, он про­сто не в состо­я­нии будет их провести.

— Поче­му?

— Ему для нача­ла надо будет скон­цен­три­ро­вать власть в сво­их руках, укре­пить­ся, убрать или ото­дви­нуть кон­ку­рен­тов. У него будет целый ряд задач, кото­рые не пред­по­ла­га­ют какой-то инсти­ту­ци­о­на­ли­за­ции, и он вынуж­ден будет про­дол­жать рабо­тать на пер­со­наль­ном уровне. Если же слу­чит­ся кол­лек­тив­ный пре­ем­ник, тогда появят­ся шансы.

Если эли­та спо­до­бит­ся на рефор­мы хотя бы из чув­ства само­со­хра­не­ния, то, вполне воз­мож­но, мы постро­им что-то новое. Если же испу­га­ет­ся или посчи­та­ет, что жила вро­де непло­хо все эти годы, то тогда про­изой­дет кон­сер­ва­ция. Систе­ма про­дол­жит рабо­тать в пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­ном клю­че, у кого-то будут гаран­тии, у кого-то – нет, кто-то будет в боль­шей без­опас­но­сти, кто-то — в мень­шей, одни будут даль­ше, дру­гие  — бли­же, но не к одно­му чело­ве­ку — пре­зи­ден­ту, а какой-то груп­пе, кото­рая ста­нет опре­де­лять поли­ти­ку в стране. И мы опять ока­жем­ся в тупике.

— То есть нет уве­рен­но­сти, что после тран­зи­та будет лучше…

Я при­дер­жи­ва­юсь той точ­ки зре­ния, что любое дви­же­ние луч­ше, чем застой. Если нику­да не идешь, то, соот­вет­ствен­но, нику­да и не при­дешь. Если куда-то идем, есть шанс на то, что не пой­дем назад. А если будет хуже, зна­чит, быст­рее насту­пит пони­ма­ние того, что надо что-то делать, что­бы ста­ло луч­ше. Любая сме­на, любое изме­не­ние – это к луч­ше­му, пото­му что появ­ля­ет­ся дру­гое окно воз­мож­но­стей. Ста­ло хуже, зна­чит, давай­те что-то менять.

Вот мы с вами гово­рим о пре­ем­ни­ках, эли­те, раз­де­ле­нии вла­сти и соб­ствен­но­сти.  Но из наших рас­суж­де­ний выпа­ло обще­ство – люди, без кото­рых нику­да. Это же труд­но­управ­ля­е­мая мас­са. Надо пони­мать, какие идеи есть в обще­стве, захо­чет ли оно под­дер­жать те или иные рефор­мы, в них участ­во­вать, осо­бен­но его про­дви­ну­тая часть, кре­а­тив­ный класс, те, кто уже само­до­ста­точ­ны, обра­зо­ва­ны. От них очень мно­гое зависит.

— Одна­ко в самом обще­стве «гуля­ет» мне­ние, и оно очень устой­чи­вое, что от «нас ниче­го не зависит».

— У наше­го обще­ства есть несколь­ко, я бы ска­зал, непри­ят­ных осо­бен­но­стей, про­ис­хо­дя­щих из наше­го прошлого.

Во-пер­вых, у нас бороть­ся за свое досто­ин­ство, сво­бо­ду, прав­ду не при­ня­то. Отдель­ные инди­ви­ду­у­мы пыта­ют­ся что-то делать, а обще­ство в целом эти­ми цен­но­стя­ми не про­ник­ну­то, не видя в них прак­ти­че­ской поль­зы, а толь­ко убыт­ки. При­ме­ры оппо­зи­ции, неза­ви­си­мых жур­на­ли­стов, пра­во­за­щит­ни­ков очень хоро­шо это мне­ние доказывают.

Во-вто­рых, наше обще­ство тоже не верит в инсти­ту­ты, в неза­ви­си­мость суда и так далее, и оно тоже ори­ен­ти­ру­ет­ся на пер­со­ну. Поче­му такой высо­кий рей­тинг у дей­ству­ю­ще­го пре­зи­ден­та? Пото­му что не верить в инсти­ту­ты, а верить пер­соне – это устой­чи­вая при­выч­ка. Вот куда народ начи­на­ет писать, если при­жмет? Пре­зи­ден­ту. Пото­му что нет дове­рия дру­гим институтам.

Кро­ме того, обще­ство страш­но ато­ми­зи­ро­ван­но, кол­лек­тив­но оно прак­ти­че­ски делать ниче­го не хочет, нет общей граж­дан­ской пози­ции, а какая-то моби­ли­за­ция воз­мож­на толь­ко в пре­де­лах семьи. Сколь­ко людей у нас выхо­дит на митин­ги или кол­лек­тив­но что-то пишет, что­бы отсто­ять какие-то свои пра­ва? Почти ноль.

То есть обще­ство очень слож­ное, в нем нет потен­ци­а­ла и даже пони­ма­ния, что у нас госу­дар­ство – это кон­крет­ные люди, нахо­дя­щи­е­ся у вла­сти. Как пра­ви­ло, госу­дар­ство – это инстру­мен­та­рий, кото­рый люди созда­ют, что­бы им лег­че было жить, в Казах­стане же госу­дар­ство суще­ству­ет само по себе. Если ты на него не рабо­та­ешь, ты ему под­чи­ня­ешь­ся, оно над тобой висит, как лета­ю­щая тарел­ка, да еще и просвечивает.

Отсут­ствие у обще­ства навы­ков защи­щать себя дела­ет наши тран­зит­ные пер­спек­ти­вы еще более слож­ны­ми. Если помни­те, был всплеск актив­но­сти в нача­ле 90‑х, когда люди заше­ве­ли­лись, нача­ли что-то делать, а потом все поти­хонь­ку затих­ло. И вот уже два­дцать лет мы в ана­би­о­зе суще­ству­ем. Как ожи­вить обще­ство, как его моти­ви­ро­вать – это еще одна проблема.

Нако­нец, наше­му обще­ству при­су­ща еще одна нехо­ро­шая чер­та. Мы не уме­ем и не хотим делать выбор и брать на себя ответ­ствен­ность за него. На изби­ра­тель­ные участ­ки ходим толь­ко, если заста­вят, либо что­бы отчи­тать­ся на рабо­те. Но, ребя­та, если вы не хоти­те выби­рать, зна­чит неси­те ответ­ствен­ность за резуль­та­ты. Нет, тоже не хотим. Быту­ет мне­ние, что от нас ниче­го не зави­сит в нашем обще­стве, поэто­му мы на выбо­ры не ходим, и за резуль­та­ты, кого там выбра­ли, не отвечаем.

Обще­ство себя отде­ли­ло от госу­дар­ства. Живет по прин­ци­пу, лишь бы оно нас не тро­га­ло. И эта харак­те­ри­сти­ка, к сожа­ле­нию, не самая луч­шая наше­го обще­ствен­но­го раз­ви­тия, созда­ет допол­ни­тель­ные про­бле­мы для тран­зи­та. Но без обще­ства — нику­да, пото­му что оно может неожи­дан­но пору­шить все те свет­лые пер­спек­ти­вы, кото­рые мы хоте­ли бы уви­деть в буду­щем. И эти осо­бен­но­сти наше­го обще­ства надо иметь в виду, когда мы обсуж­да­ем, кто будет пре­ем­ни­ком, как может быть скон­фи­гу­ри­ро­ва­на власть и каким обра­зом она этот тран­зит будет осуществлять.

— Спа­си­бо, Евге­ний Алек­сан­дро­вич, за инте­рес­ный разговор.

Ори­ги­нал ста­тьи: The expert communication channel of Central Asia region Kazakhstan 2.0

архивные статьи по теме

Димаш Альжанов: «Мы – оппозиция не власти, а природе этого режима»

Editor

Назарбаеву назначена химиотерапия

Editor

Зря от ТС ждут манны небесной